В качестве членов Совета прессы, структуры, которая продвигает и следит за соблюдением этических принципов в журналистике, нам с коллегами довольно часто присылают такие ссылки на видео в YouTube или на других платформах с медиаконтентом, которые смутили бы любого приличного человека. Обычно, это душераздирающие истории, в которых женщины или мужчины, ставшие жертвами насильственных действий или других травмирующих ситуаций, делают откровения и со слезами рассказывают подробности своей частной жизни… Разумеется, такие истории даже близко не связаны с общественным интересом и преследуют одну единственную цель – собрать как можно больше просмотров автору «видеоблога». Люди, которые присылают нам подобный контент, потом возмущаются и спрашивают: почему это вы ничего не делаете с этими видеоблогерами? Как их можно привлечь к ответственности? Они пользуются несчастьями людей и привлекают аудиторию за счет страданий.
Наш ответ на подобные претензии всегда основывается на Регламенте Совета прессы и практике структур саморегулирования других государств и заключается в следующем: блогеры не являются журналистами, поэтому у них нет кодексов профессиональной этики, а Совет прессы занимается этикой именно в журналистике. Так что теоретически их деятельность должна основываться прежде всего на здравом смысле и общих правовых нормах, которые запрещают разжигание ненависти, дискриминацию, подстрекательство к свержению правопорядка, клевету и т.п.
Эта тема действительно является проблемой в Республике Молдова, где пикантные истории о неудачных браках, семейном насилии, тлеющих психологических травмах являются «коньком» некоторых авторских YouTube-каналов. Персонажи, которые делятся в таких видео своими откровениями, даже если это взрослые люди, которые, видимо, понимают, что рассказывают свою историю большой аудитории, на самом деле переживают эпизоды ревиктимизации, и чаще всего проблемы, о которых они говорят, преподносятся обществу как обыденные факты, вместо того, чтобы их преподносил в соответствующей корректной манере сам интервьюер. Например, о беременности в 13 лет говорят таким же будничным тоном, как и о любом другом факте в жизни человека, будто это и не насилие вовсе. Хотя, понятное дело, о насилии нельзя говорить как об обычном явлении, которое «ну случилось и случилось». Кроме того, иногда «герои» продвигают стереотипное мышление или предвзятые представления без того, чтобы интервьюер их перебивал и давал какие-либо пояснения или комментарии на этот счет.
Никто не оспаривает право тех, кто помимо журналистов занимается созданием контента, создавать свободные платформы и размещать там все, что они хотят. Проблема возникает тогда, когда это «все, что хотят» становится токсичным или начинает причинять ущерб чьей-то жизни, правам, здоровью, в том числе психическому.
Журналист или блоггер: различает ли их потребитель?
Ситуация становится запутаннее, когда авторами являются журналисты, ведущие собственные блоги, или журналисты, ранее работавшие в СМИ. Есть случаи, когда очень хорошие журналисты (в Молдове, правда, таких историй меньше) покидали редакции, где они больше не находили себя, и создавали свои собственные блоги или медиаплатформы, обычно на YouTube, и продолжали создавать качественный контент, строго соблюдая деонтологические принципы. Однако у нас все происходит немного иначе: некоторые нынешние или бывшие журналисты параллельно создали свои платформы, но размещают на них контент, который не вполне соответствует профессиональной журналистике.
Люди продолжают воспринимать их как журналистов и поэтому ожидают хотя бы минимального соблюдения деонтологии. Что мы можем сделать в этом случае? Крупные мировые издания уже давно изобрели велосипед и ввели в свои руководства и редакционную политику обязательные нормы для своих сотрудников, которые параллельно занимаются блогерством: даже если их личные каналы являются платформами свободного самовыражения, в них все равно нельзя публиковать такие материалы, которые были бы недопустимы и для публикации в самом издании. Точка. Это должно послужить хорошей практикой и для наших редакций – просить сотрудников, у которых есть отдельные каналы на YouTube или других платформах, где они публикуют контент, соблюдать и там деонтологию или даже редакционную политику, поскольку там они также представляют имидж редакции. Руководство редакции должно быть тем более заинтересовано в обеспечении соблюдения таких правил, поскольку эти авторы уже известны своими преднамеренными нарушениями этики.
Готовя эту статью, я лишний раз убедилась в том, что в мире существует давняя обеспокоенность по поводу привлечения к ответственности контент-мейкеров, которые не являются профессиональными журналистами. В некоторых случаях правила честности для инфлюенсеров включены в законодательство о рекламной и коммерческой деятельности. В других странах власти все еще ищут формулы, позволяющие привлечь создателей контента к ответственности, но таким образом, чтобы не наносить ущерба свободе мнений и свободе выражения.
К счастью, мы выяснили, что за рубежом есть случаи, когда сообщества блогеров поднимали вопрос разработки этических кодексов, а некоторые сообщества, например, блогеров гастрономического профиля, даже в итоге сформулировали свод правил, хотя и породили на этот счет острую полемику, которая крутилась вокруг аргумента, что «мы не должны устанавливать правила, как журналисты, потому что, если бы мы хотели быть журналистами, мы бы работали в издании».
Кроме того специалист по медиа и онлайн-технологиям из Норвегии, старший инструктор профессиональной сети LinkedIn Мортен Рэнд-Хендриксен еще в 2009 году разработал Кодекс этики для блоггеров, который, по его же словам, основан на Деонтологическом кодексе для норвежских СМИ. Основными положениями этого кодекса являются уважение правды при любых обстоятельствах и использование платформы блога для защиты (жертв обстоятельств или злоупотреблений, свободы выражения мнений и прав), а не для причинения вреда.
Позже, в 2021 году, тот же автор разработал Кодекс этики для инфлюенсеров, включив в данную категорию людей, которые зарабатывают на том, что они говорят/представляют/продвигают на разных платформах. «Продвижение — это ОГРОМНЫЙ бизнес. Это означает, что сейчас, как никогда, нам нужно, чтобы инфлюенсеры придерживались в своей работе основных этических принципов. Говорят, что большая сила влечет за собой большую ответственность. Когда деятельность инфлюенсеров становится работой, к ней нужно относиться серьезно», — утверждает Мортен Рэнд-Хендриксен.
Оба кодекса были размещены и продолжают находиться в свободном доступе в интернете для их обсуждения и доработки. Мы, разумеется, не знаем, сколько людей им следуют, но их может взять за ориентир любой уважающий себя создатель контента, который хоть немного заботится о порядочности и честности.
Понимаю, что вынесенный в заголовок вопрос может вызвать критику и упреки в духе «давайте хотя бы свободные платформы оставим вне каких-либо правил» или «вот у журналистов есть Деонтологический кодекс и можно подумать, они его соблюдают!». Я, конечно, принимаю такие реплики, и да, не все журналисты его соблюдают. Но нарушение правил не отменяет их полезности. Если бы молдавская «блогосфера» производила исключительно контент, который никому не причинял вреда, то и этой статьи не было бы. Но я вынуждена ставить вопрос именно так и сознательно вызываю дискуссию. Хотя вполне допускаю, что дискуссия может и не начаться, если блоггеры/создатели контента с этическими проблемами возьмут на себя ответственность и завтра начнут работать по-другому.
Виорика Захария
Председатель Совета прессы
Эта статья стала возможной благодаря щедрой поддержке американского и британского народа, оказанной через Агентство США по международному развитию (USAID) и Великобританию. За содержание данного материала несет ответственность Центр независимой журналистики и он не обязательно отражает точку зрения Великобритании, USAID или правительства США.
